Тетрадь, во-первых, примечательна тем, что выпущена книжным магазином из небольшого городка, а во-вторых, магазин этот являлся частью большой и разветвлённой сети магазинов в различных городах к северу от Москвы: Сергиев Посад, Рыбинск, Александров, Переславль Залесский.
В процессе поиска каких-либо сведений об этих магазинах, совершенно случайно открылась трагическая судьба очень интересного и незаурядного человека - Михаила Савельевича Елова, крупноого, по меркам дореволюционной России, книгоиздателя, которому и принадлежали упомянутые магазины и который выпустил эту тетрадь.
В начале ХХ века Сергиевский посад был одним из самых крупных городов Московской губернии с небольшим количеством промышленных предприятий и широко развитыми промыслами, особенно игрушечным. В городе, население которого насчитывало более 20 тысяч человек, существовало около 250 различных лавок, магазинов, трактиров, питейных заведений и складов. К услугам читающей публики, а в Посаде было немало грамотных, в торговых рядах имелись книжные лавки, среди которых выделялся магазин М.С. Елова в Новом торговом ряду. Кроме книг, часть которых печаталась в местных типографиях, Елов торговал почтовыми открытками с видами Лавры и Посада, выполненными по заказу его книжного магазина, а также, как выясняется, ещё и тетрадями, «конторскими, канцелярскими и чертежными принадлежностями».
Михаил Савельевич Елов и сам по себе был незаурядной личностью с трагической судьбой.
Его имя есть в списке арестованных в 1928 г. 80 человек по так называемому делу «Антисоветской группы черносотенных элементов в г. Сергиево Московской области»
Активный «безбожник» посвятивший всю свою жизнь борьбе с религией, но человек с говорящей фамилией Попов Ф.К., приложил немало усилий к тому, чтобы жизнь Елова было искалечена. Отец попова – Константин Михайлович Попов, заведующий библиотекой Московской духовной академии, по словам сына, отзывался о Елове, как о «ловком пройдохе, унтер-офицере запаса». Ф.К. Попов переписал своей рукой заметку из загорской газеты «Вперед» (№ 98 от 16 июля 1937 года) Из текста заметки: «Получивший отставку с медалями “христолюбивый воин” Елов прибыл в Сергиев Посад с несколькими сотнями рублей в кармане, он поставлял рябиновку под севрюжку своему родственнику “брату-ключарю”, затем представил радужную бумажку отцу-эконому, и вот Елов уже имеет разрешение Лавры открыть “светскую книготорговлю с подачей прохладительных напитков” у тех же самых святых ворот.
Весьма возможно, что Елов подмешивал к своим прохладительным горячительные, но так или иначе, а торговля его пошла. Предприимчивый купчина учредил нечто среднее между распивочной и читальней под открытым небом. Парусиновые зонты над маленькими столиками, свежие газеты и бутылки. Видимо, это привлекало и усталых интересующихся новостями, и изнемогающих от жары и охрипших от молитв и исповедей богомольцев. Как на дрожжах стал всходить и пузыриться господин Елов. Вот он уже ежедневно посылает собственного агента в Москву за газетами. Вот он заключает договоры на поставку редких, на разных языках, книг и рукописей для лаврской библиотеки-архива, поставляет такие же книги и рукописи, а также учебники для Московской духовной академии, учебники для женской гимназии ведомства императрицы Марии гимназии и для мужской гимназии. Вот он открывает собственную переплетную, отделения в Рыбинске, Ярославле и Костроме. Ничем не брезговал Елов. И черносотенную книжонку, и патриотическую повесть о русско-японской войне, и молитвенник, и академический словарь в дружном соседстве хранил он на полках своего, в 1899 г. уже отстроенного нового магазина. В 1917 г. при реквизиции магазина Елова у него было отобрано на 100 000 рублей книг».
Если прочитать этот текст не с позиций 1937 года, а с позиций сегодняшнего дня, мы увидим успешного предпринимателя, обеспечивавшего учебные заведения города литературой и открывшего в центре читальню на воздухе для местных жителей и приезжих.
Вызывает некоторое сомнение указанная дата реквизиции книг – 1917 год. Мог ли после такого убытка Елов взяться за столь рискованное дело, как выпуски «Апокалипсиса»? Может быть, книги отобрали все же позже? Но, очевидно, что в годы НЭПа Елов вновь развернул свою торговлю. В журнале «Безбожник» тогда был опубликован на него донос: «Торговец Елов, церковный староста, усиленно торгует, а из прибылей приносит жертву в 2000 рублей на ремонт и украшение церкви»3. В обвинении при аресте сказано: «Покушение на зам. агитпропа Костомарова». По этому обвинению проходили и другие 80 человек. Костомаров возглавлял Сергиевское отделение Союза воинствующих безбожников, проводил различные антирелигиозные мероприятия. Выстрел ночью в окно его дома стал удобным предлогом для местной власти арестовать так называемых «бывших» – священников, монахов, светских лиц, близких к Церкви, дворянок. Стрелявший найден не был. Костомаров вскоре благополучно отбыл в Москву, в Институт красной профессуры, на учебу4. А 80 жителей города оказались в заключении. В основном обвинении было сказано: «Елов устраивал в своей квартире нелегальные собрания реакционного духовенства и мирян». Приговорены арестованные были к высылке или запрещению жить в ряде местностей. О дальнейшей судьбе людей знаменитых, таких, например, как о. Павел Флоренский и некоторых других, проходивших по этому делу, мы знаем. Но судьба большинства неизвестна. В деле сказано только, что получил Елов трехлетний срок высылки – «минус 6», то есть запрещение жить в шести крупных городах и соответствующих областях, с прикреплением к определенному месту жительства. После приговора он из Бутырской тюрьмы отправился в город Киржач Владимирской области5. Было ему в то время 65 лет. Сколько он еще прожил, неизвестно...
В 1991 году все 80 человек арестованных в мае 1928 года жителей города были реабилитированы.
За что все эти несчастья свалились на плечи несчастного торговца тетрадями и книгоиздатели? Возможно просто за то, что он был успешным предпринимателем, а возможно в том числе и за то, что Елов – последний издатель В.В. Розанова.
Известно, что «Апокалипсис нашего времени» был напечатан в Сергиевом Посаде Еловым. И продавались выпуски «Апокалипсиса в его книжном магазине, возле Лавры.
Вот так одна тетрадь позволила узнать о незаурядном, незаслуженно репрессированном и забытом человеке. А сколько их ещё было в дореволюционной России? Думаю, что каждый второй, если не первый, предприниматель.
|
